Клятва графа Калиостро - Страница 27

- Не надо, Дэн, - она положила голову ему на плечо, закрыла глаза. Давно ей не было так хорошо, так спокойно, - не надо тебе этого знать и помнить. Я всё улажу.

- Она не отпустит нас, разве ты не понимаешь?

Денис поправил одеяло, укрыл жену. Из приоткрытой балконной двери веяло прохладой, такой странной для начала августа. Сквозняк играл тюлевой занавеской. В комнате практически не было мебели, только кровать и резной комод по пояс высотой, но именно здесь Ульяна провела самые долгие и мучительные дни своей жизни. На стене был неровно пришпилен пейзаж акварелью. Она никогда не умела рисовать, но однажды захотелось. Это Вера у них художница, это её картины вечно висели на выставках. Ульяна, помнится, тоже записалась в художественный кружок, однако через пару месяцев бросила, вернувшись к учебникам. Желание – бензин сомнительного качества, при отсутствии успехов кончается быстро.

- Отпустит, - убежденно сказала она, не чувствуя этой убежденности, - обязательно отпустит. Ты же слышал, завтра.

- Я запутался, Уль. Все это мракобесие, и ты… Ты теперь тоже, да? Как она…

- Нет, - Ульяна приподнялась на локтях, чтобы видеть лицо Дэна, - я – это я, совершенно не изменилась. Ей не удалось изменить меня.

- А я изменился, - с горечью сказал он.

- Не слишком, всё такой же лохматый.

- Серьезно. Пока не знаю, в чем именно, но чувствую… Предки думают, что мы с тобой умерли? – сменил он тему.

- Я сказала им, что ты на стажировке в Германии. Вроде бы не стали проверять, так что расслабься, Юдинов.

- Юдинов Денис Аристархович, - медленно произнес Дэн, словно пробуя имя на вкус, - так странно…

- Еще бы не странно. Пока ты помнишь своё имя, ты знаешь, кто ты на самом деле.

Какое-то время они молча лежали в объятиях друг друга. Словно не было тягостных месяцев, словно не вмешивалась в их жизнь древняя ведьма. Ульяна старалась не думать о завтрашнем дне. До рассвета еще долго, целая жизнь. Жизнь длиною в несколько часов…

- Дэн?

- У?

- Ты думал, что любишь ее? Ну, тогда…

Он не сразу догадался, о ком говорит жена, а когда догадался, стало смешно. Улитка такая Улитка. Ревнует, глупая. Знает же, что ему мозги набекрень сдвинули, но всё равно ревнует.

- Хотел спасти – это точно, - сказал Денис, нашаривая слова. – Своеобразное такое чувство, как будто кто-то влез в твою башку и говорит, что делать, а ты слушаешь, делаешь. Как дебил. Стыдно, Улитка, до сих пор стыдно. Она хорошая девчонка. Не в моем вкусе, правда.

Ульяна довольно фыркнула. Каждому своё.

- Кстати, как она? – небрежно спросил Дэн. – Вы вроде видитесь.

- Нормально всё, жива-здорова. Замуж вышла…

- За этого своего, московского хахаля?

- Нет, - Уля хихикнула, - не за него.

- А за кого?

- Угадай!

- Я что, по-твоему, экстрасенс? – обиделся Денис. – Может, я его вообще не знаю.

- Да знаешь ты его прекрасно, просто представь себе са-амый нелепый вариант. Подсказка: это не Антоныч.

Дэн представил и не поверил.

- Да-да! – кивнула любящая супруга.

- Да ну на…фиг! Правда, что ли?!

- Правда-правда. Давай спать, поздно уже.

- Вот ведь хмырь! А я-то думал…

- Юдинов, кончай сотрясать воздух своими звуковыми колебаниями! Я спать хочу, - она несильно щелкнула его по лбу. – Мы всё обсудим завтра, договорились?

На самом деле Ульяне просто не хотелось говорить о Вере. Не сейчас, когда-нибудь потом… если выживет, конечно. Но теперь у нее есть стимул бороться. Настоящий, не призрачный. Вполне возможно, что ей повезет: Матвей согласился помочь с Ренатой, всё остальное – дело техники. Главное, что Дэн здесь.

Глава пятая

Кровные узы

- Не такое это простое дело – ходить в гости! Когда мы идем, главное, делать вид, что мы ничего не хотим.

«Винни-Пух идет в гости».

Пашке было скучно, Пашке было грустно. Он слонялся по пустой квартире, не зная, чем себя занять. Нашел в буфете коробку с конфетами, сунул в рот одну и тут же выплюнул: конфеты оказались с ликером.

- Профессор, – жалобно позвал Пашка, - ты где?

- Я здесь, - сонно отозвался Бубликов.

Кот ученый забрался в свою личную корзину и дремал там. Духота его разморила.

- Поиграй со мной, а?

Профессор не ответил. Мальчик заглянул в корзинку: спит, спрятав нос в лапах, только усы шевелятся. Для верности потыкал его в бок – кот махнул лапкой, но не проснулся.

Пашка вернулся в свою комнату. Книжки не читались, игрушки не игрались, и даже новый портфель, подаренный отцом, вдруг показался маленьким и тусклым. От нечего делать он достал учебники, прочел пару абзацев в «Окружающем мире» и бросил.

Зазвонил телефон в прихожей. Может, это папа? Павлик с радостным предвкушением кинулся к аппарату. Звонил не папа, а старый приятель Димка из соседнего подъезда.

- Выходи гулять, – Димка был, как всегда, лаконичен.

- Не могу, - вздохнул Пашка, - не пускают меня.

- Плохо. Ну, пока.

- Пока…

Но Димка уже бросил трубку.

- Я водяной, я водяной, никто не водится со мной, - протянул мальчик и, в тайной надежде разбудить Профессора, запел громче: - Эх, жизнь моя жестянка, да ну её в болото! Живу я как поганка, а мне лета-а-ать, а мне лета-а-ать, а мне лета-а-а-а-а-ать охота!!!

Кот, как ни странно, продолжил спать. Или делал вид, что спит.

- Все меня бросили, - пожаловался Пашка Капустину, устраивая того на стуле.

Огромный плюшевый заяц с бантом на шее таращился пластиковыми глазами. Может быть, сочувствовал, а может быть, и потешался. Нет, сочувствовал – Павлик был в этом уверен. С Капустиным не страшно, Капустин всегда сумеет позвать папу. Надо только пожать заячью лапу, и папа сразу придет.