Клятва графа Калиостро - Страница 29

Вампирша вытянула руку мальчишки, примериваясь для надреза. Кинжал проколол кожу на сгибе локтя, и по предплечью потекла теплая кровь. Хрустальный пузырек наполнился быстро. Аристократичные ноздри Ренаты затрепетали, когда она наклонилась и лизнула порез, останавливая кровь. Слюна мертвых, живые так не могут. Забавляясь, растравила ранку клыком и снова лизнула. Ишь, скулит, клыки-то ядовитые.

Наигравшись с мальчишкой, вампирша всё же остановила кровь.

- Ты ничего не…

Рената завопила дурным голосом: под лопатку вошел осиновый кол. Выпустив Пашку, она повернулась к Ульяне. Карие глаза девушки слезились от дыма, однако кол она держала твердо, готовая ударить снова. Сломать хребет или шеи будет достаточно? Слишком просто, слишком скучно. Выдвинувшиеся когти полоснули живот Ульяны. Теперь она будет молить о смерти.

Куда делся мальчишка? А, ладно, не до него теперь, пузырек с кровью преспокойно лежит в сумке.

Едкий дым тем временем рассеялся.

- Что за дрянь, Ренат? – поинтересовался Матвей, появляясь в проеме.

- Ты останешься здесь и будешь ждать, пока кто-нибудь не появится, потом исчезнешь, - она швырнула ему амулет с одноразовым телепортом, повернула изумруд в кольце. «И умерли они в один день».

- А нигде не слипнется?!

- Ты. Остаешься. Здесь, - медленно повторила древняя. – И ждешь…

- Недолго ждать придется.

Посреди комнаты возник Воропаев. Матвей замешкался и схлопотал кол в сердце.

- Всё свое ношу с собой, – усмехнулась Рената. – На службу тоже ходишь, как Ван Хельсинг?

Заклинание угодило в пустоту. Вампирша исчезла.

***

- Да что вы, право, Верочка Сергеевна! Подумаешь, шесть часов. Может, его на работе задержали? – уговаривала меня Люсьена, заваривая чай.

Никанорыч сидел на столе и ел гречку чайной ложечкой, под столом чавкал Арчи. Я мерила шагами кухню, то и дело подбегая к окну. В царившей на улице хмари ничего не разобрать, но я увижу! Конечно, Люська права, и его просто задержали на работе. Но почему не позвонил, не предупредил? Телефон выключен. Мало ли, что могло произойти! Вдруг ему стало плохо? Или под машину попал? Или…

- Выпей, хозяйка, сразу полегчает, - Никанорыч протянул мне стопку.

- Ты что, дурень, совсем офонарел?! Куда ей пить?! – кошкой зашипела Люсьена. – Башкой своей хоть раз бы подумал!..

Арчи вдруг перестал чавкать и прислушался. Неужели Тёма вернулся?

В зале что-то сильно грохнуло, точно упал шкаф. Мы впятером (я с Никанорычем, щенок и Люська с заварником) поспешили туда.

- Ба-ба-батюшки! – пролепетал домовой.

Артемий приложил палец к губам, опустил на диван спящего Пашку и растворился в воздухе. Куда это он? Комната вмиг пропиталась знакомым гнилостно-болотным запахом. Кровь нежити?! Мальчик на диване завозился, захныкал. Я села рядом и погладила его по голове. Мокрый весь, как из воды вылез, дрожит. Что произошло?

- Мама… мамочка, не уходи!

Я грешным делом подумала, что кто-то убил Галину. Сердце екнуло от страха, но я укутала Пашку пледом и помогла Арчибальду лечь бок о бок. Он теплый, он грелка. Щенок лизнул бледную руку мальчика, и даже в полумраке дождливого вечера я заметила темно-красные подтеки засохшей крови. Обыкновенной, человеческой. Он ранен?! Нет, к счастью, нет.

Пашка открыл глаза, заметил Арчи.

- Ой, собака… - он потрогал светлую шерсть, - привет…

Меня он, похоже, не узнавал.

- Ты пришла, мама? Я не хотел им открывать, думал, что это ты… они… папа... Где папа?!

- Он скоро вернется, Паш, - прохрипела я, - он очень скоро вернется.

Вряд ли Павлик услышал: мой голос напоминал шипение настраиваемого радио. Когда пытаешься поймать нужную волну, оно шипит. Так и я шипела.

- Не уходи, мама, – захныкал он.

- Я тут, милый, я рядом. Не плачь.

- Возьми меня на ручки…

Осторожно поддерживая под спину, пересадила его, укутанного, к себе на колени. Бедный, бедный мой малыш, что с тобой приключилось? Мягко покачивала Пашку, гладила по темным вихрам, шептала что-то утешающее. Поймала себя на том, что напеваю единственную колыбельную, которую помню. Ну, «напеваю» - сильно сказано.

Артемий вернулся после девяти, за это время я пережила девять жизней. В глазах мужа застыла холодная ярость и одновременно страх, а с таким выражением обычно убивают. Увидев спящего на моих коленях Пашку, он кивнул, поставил на пол дорожную сумку и пошел в душ. Свою сегодняшнюю одежду он потом сжег.

- …удавил бы собственными руками! «Где мой сын?» В Караганде, блин! Она, оказывается, ни сном, ни духом. Сказала, что это я всё подстроил, чтобы у нее Пашку забрать. А три трупа в квартире и один кот, значит, просто погулять вышли!

Воропаев рассказывал долго, шипящим злым шепотом. Павлик, Ульяна, Гайдарев... Вот как оно всё связано. Почему? Неужели Ирине настолько плевать на людей? Так… использовать ребенка! Получается, дальше очередь Галины, а потом и наша? Профессор… теперь его тоже нет?

Я опустила руку на плечо мужа. Он сидел, сгорбившись, придавленный свалившимся несчастьем, мышцы напряжены до предела. Что бы ни случилось, Артемий держал спину прямо, однако эта тяжесть оказалась ему не по силам.

- Мы что-нибудь придумаем, - избитая фраза, но она вернула его к реальности.

- Тебе придется еще посидеть дома. Пашку нельзя оставлять без присмотра, а я не могу…

- Даже не обсуждается. Раз надо – буду сидеть, - сказала я, разглядывая буро-зеленые пятна на руках мужа. Тот сразу обратил их в родимые. – Есть вещи поважнее карьеры. Пашка… Ты же сможешь стереть его воспоминания, правда? Или хотя бы размыть самые ужасные?