Клятва графа Калиостро - Страница 8

Выписанные Татьяной Федоровной препараты и регулярные капельницы делали свою работу: кровотечение прекратилось, с лестниц я больше не падала. Токсикоз как таковой не беспокоил, воротило меня только от чеснока и больничных тефтелей, зато безумно хотелось мятных пряников. Немного огорчил результат на резус-фактор: у меня он отрицательный, а у мужа – нетипичный для мага положительный, так что к списку анализов добавлялись еще и антитела. Похоже, к концу беременности мне суждено оставить позади «любимого симулянта» Дудкина.

Но всё это глубоко вторично по сравнению с тем, что у нас будет ребенок. Каждый новый день приближает нашу с ним встречу. Я прислушивалась к себе, стараясь уловить малейшие изменения, и могла часами сидеть так, погрузившись. Соседки подшучивали, хотя Виолетта призналась, что сама проходила через нечто подобное. Это как попасть в новый мир, на неизведанную планету. Ты неожиданно понимаешь, что отныне не принадлежишь себе до конца, а дорогих твоему сердцу людей стало на одного больше. Небывалый душевный подъем и громадная ответственность. Найти свое продолжение в детях – ради этого стоит бороться.

Родители пока были ни сном ни духом. Мы собирались устроить маленький семейный ужин, где и поделимся радостной вестью, но уже когда всё образуется. Зная мою матушку, не берусь утверждать, что она не примчится брать корпус штурмом, если вдруг окажется, что меня тут неправильно кормят.

- Какая-то маниакальная гиперопека, - говорил по этому поводу Артемий. – Непонятно, как при таком подходе ты умудрилась вырасти свободным человеком. Про Анну Сергеевну вообще молчу.

- Наш секрет – демократично настроенный папа. Сложи гиперопеку с демократией, найди среднее арифметическое и умножь на число бабушек в радиусе двухсот километров. То, что получится, и есть мы с Анькой. Но, знаешь, - добавила я, подумав, - я люблю свою маму такой, какая она есть. Другой я её просто не представляю.

Насчет имени для наследника решили последовать доброй традиции: папа называет мальчика, мама – девочку, и никому не обидно. Хотя можно и наоборот... Нет, пусть лучше каждый предложит по два имени, а потом определимся... Или всё-таки по четыре, чтобы наверняка? Нет-нет, не будем изобретать велосипед и... А если родятся две девочки?! Или два мальчика? Ведь у меня в роду, с маминой стороны, были двойни...

Примерно так выглядел мой монолог во время одного из мужниных визитов. Артемий терпеливо дослушал до конца и предложил тянуть жребий. Как насчет классики жанра – «плюсиков» на бумажке? Помнится, раньше это работало.

- Вот назову их Ферапонтом и Дульсинеей, тогда и посмеемся, - пригрозила я. – Свидетельство о рождении-то тебе получать.

- Андрей, - сдался Воропаев, - а девочка – Екатерина. Предлагай свои варианты.

Андрея оспаривать не стала, но Екатерины встречаются сплошь и рядом. Только по больнице у меня пять знакомых Кать, не считая всех остальных, с которыми приходилось сталкиваться.

- А имя Ксения тебе не нравится? – закинула я давно приглянувшуюся удочку.

- Мне нравится всё, что нравится тебе, - последовал лаконичный ответ.

- Серьезно?

- Нет, шучу, - муж усадил меня рядом с собой, хотя до тихого часа оставалось от силы минут десять. – Ничего не имею против Ксении.

Он согласился бы на что угодно, даже вздумай я назвать дочь Ванессой, Декабриной или Клаустрофобией. Согласился... но потом переписал бы втихаря.

Чистый фонтан радости отравляло только внесезонное обострение паранойи. Мне чудилось по врагу за каждым углом, в ушах шуршал чей-то зловещий шепот, а ласковый взгляд таксидермиста, готового свежевать лоснящуюся крысиную тушку, сопровождал денно и нощно. Жанна убеждала меня, что беспричинные страхи беременных – вполне закономерное явление, но, согласитесь, не каждой будущей матери мерещится, что её хотят убить!

- О, что читаешь? – медсестра ткнула пальцем в ветхую книгу без обложки. Первая и последняя страницы были аккуратно оклеены скотчем для сохранности.

- А, это не моя. Вчера накрылась электронная, и Юля одолжила почитать. Довольно нудная книжка, сказать по правде, но на безрыбье и рак…

- Веруш, я не спрашиваю историю этой книги, - с ангельским терпением сказала Жанна. – Я спрашиваю, что ты читаешь?

- Айра Левин, «Ребенок Розмари».

Жанна закашлялась и долго хрипела, как поперхнувшаяся кошка, отмахиваясь от поданной минералки.

- Ну т-ты г-гурман, однако, - просипела медсестра, растирая горло. – Супер-книженция, для позитивного настроя – во! Не, я понимаю, что о вкусах не спорят и тараканов кормят по расписанию, но… - заметив мои округлившиеся глаза, она смягчилась: - Ты хоть аннотацию читала, прежде чем браться за эту Сайру?

- Нет, - призналась я, - Юля сказала, это убьет всю интригу. А что?

- По шее надо дать твоей Юле, вот что! В Интернете глянь, если интересно.

Не понимая, из-за чего весь сыр-бор, я послушно вбила запрос в поисковике и, прочтя аннотацию, едва не выронила телефон. Пальцы сами собой сложились в отводящий зло знак.

- Как понимаешь, в самой книжке ничего скверного нет, просто сказка для любителя сдувать пудру с мозгов, но настроение на денек-другой обеспечит. Хочешь ты, не хочешь, а послевкусие остается. Бр-р-р! Не для нашей аудитории.

- Уверена, Юля не думала ни о чем таком, - я отодвинулась от книги, словно та могла броситься и ужалить. – Да, она немного странная, но неплохая…

- Да кто ж спорит-то? Плохих людей вообще не существует, бывают только больные и несчастные. Но давай я тебе лучше журналов из сестринской свистну? Всё равно валяются…