Клятва графа Калиостро - Страница 40

- Вера, - представилась я, нарушая правила этикета, - можно просто Вера.

- Вот что я гаварыл? Талковый дэушка! Ответствэнный, но цэпкий! Приятно познакомытся, Вэра. Эдуард, для своих можно Эдвард.

С удалью истинного джигита он домчал нас до города, свернул на улице Свободы и остановился у дома, где жили мои родители.

- Спасыбо, что подвэзли! – усмехнулся он и подкрутил ус. – Что, дарагой, не раздолбал я твой тарантайка? Сколька ты Печорину должэн?

Артемий вымученно улыбнулся. Подозреваю, тут имел место азартный мужской спор.

- Что это было? – спросила я мужа, едва мы остались наедине.

Крылов, телепорт, лесополоса, рояль… то есть «Ниссан» в кустах – тщательно спланированная комбинация, это и ежику понятно. А вот кем, когда и зачем? Ты пожалеешь о том, что задумал. Ирина знала, но в последний миг почему-то растерялась. Воропаев выбил её из колеи: изобразил покойного Виктора Лаврентьева. Кто, если не Лаврентьев, мог смеяться над графиней и восхвалять «дивные глаза» древней ведьмы? Эдвард – вампир, или я ничего не смыслю в вампирах. А еще в это темное дело впутан наш Печорин…

- Засада, - пораженно выдохнула я. - Вы организовали засаду!

- Есть такое дело, - отозвался муж, следя за дорогой. Дождь усиливался, погружая город в белесую пелену тумана. – Вампиры, при всей своей специфике, толковые психологи. Это они всё просчитали, мне оставалось только сыграть отведенную роль.

- Лаврентьев?

- Да. Идея Алекса, гуру работы с эмоционально-нестабильными существами. Если вкратце, слова, сказанные определенным голосом или с особой интонацией, оказывают на нашу психику своеобразное воздействие: могут возбудить, усыпить бдительность, парализовать, дезориентировать и так далее. Текст, тембр, интонация вкупе с эффектом неожиданности дали именно тот результат, на который рассчитывал Алекс – кратковременную дезориентацию. Важно было не ошибиться в словах и их порядке.

- Но откуда вы узнали, как и какие слова?..

- Магическая колония для Особо Опасных преступников – заведение, славящееся своим нестандартным подходом к быту и содержанию заключенных, - поморщился Артемий. – Там отбывают наказание твари, которых от расстрела отделяет одно-единственное «хрю». Иначе говоря, искать их никто не станет и в Гринпис никто не позвонит. Богатый материал для нелегальных исследований.

- То есть, на Бестужевой ставили эксперименты? – я сглотнула, переваривая этот безумный факт. Представить страшно, что они могли получить, мешая в пробирке бульдога и носорога!

- Пытались, не учтя одной крохотной детали: она слишком разумна, чтобы позволить себя препарировать. Всё, что удалось сделать мкооповцам и РИИЦМу, это извлечь из недр памяти Ирины несколько обрывочных воспоминаний. Два из них посвящены Виктору. Лаврентьева опознал Борис Рейган, имевший доступ к следственным материалам и архивам МКООПа. Мои знания по данной теме исчерпаны.

- И когда вы только успели?..

- Раздать роли? – мрачно уточнил муж. – На следующий день после визита Юдиновых. Таможня дала добро, операцию назначили на сегодня. Согласия не требовалось, меня просто поставили в известность. Препираться было глупо, к тому же, план Сообщества не лишен искры гениальности. Вор у вора шапку украл, а в качестве шапки послужили мы с тобой.

- Не понимаю, - я машинально провела ладонью по лбу и зашипела от боли.

- Ирен не собиралась отнимать снежинку таким образом, Вер, и Великий Лунень – всего лишь предлог, чтобы поиграть на наших нервах. Думаю, она бы сильно удивилась, согласись ты на обряд обмена. Театральщина, но театральщина эффектная: как нельзя наглядней демонстрирует длину поводка. Она знала – только представь! – о месте и времени засады, но предпочла сыграть спектакль. Доигралась. Концентрация вампиров на кладбище составляла около семи десятков упырей на жалкие квадратные метры. В правом углу – Ирен и её команда, в левом углу – Алекс-Баба и сорок разбойников. Стычка закончилась семь минут назад, наши выиграли.

***

- Разумеется, я накормила ребенка, - вещало сухопарое создание, облаченное в зеленый передник с попугаями и безразмерные комнатные тапки. – Пищу следует принимать каждые три-четыре часа, и отсутствие аппетита – еще не повод нарушать распорядок! Дети хрупкого телосложения больше других подвержены…

- Да, Нина Густавовна, - согласилась я, не вслушиваясь особо, - вы абсолютно правы.

Теперь, когда Пашка жил с нами, попасть куда-либо можно было двумя способами: взять его с собой или попросить соседку присмотреть. Неловко беспокоить по такому поводу Нину Густавовну, престарелую обрусевшую немку и страстную кошатницу, чей мирок вертелся вокруг перса Зигфрида и беспородного Барсика, но на похоронах ребенку не место.

Уговаривать Нину не пришлось. Спихнув Барсика и Зигфрида на племянницу, старушка явилась к нам – вот она, истинно немецкая педантичность! – за полтора часа до оговоренного срока. Энергичная бабуля, с закрученными в «дулю» волосами и заколкой а-ля «Фрекен Бок», деловито прошлась по кухне, отчитала полусонную меня за пыль на шкафах и ущипнула Пашку за щеку: «Ути бозе мой!». Это её «ути бозе» прозвучало как «Оставь надежду всяк сюда входящий». Мальчик выдержал всё с мученическим терпением, но его прощальный взгляд стоил тысячи слов. «И ты, Брут!» - говорили карие Пашкины глаза, обращаясь одновременно к нам обоим. Взамен мы обещали вернуться как можно скорее, мороженое и шашлыки, только когда именно – не уточнили.

- У вас очень бледный цвет лица, - продолжила меж тем Нина, игнорируя изъявления благодарности и открытую для этих целей коробку конфет. – Неправильное питание, стрессы, плохая экология…