Клятва графа Калиостро - Страница 63

Дверь грохнула об стену, выдергивая обратно в реальность. Арчибальд выгнул спинку, зевнул и требовательно уставился на меня. Заскулил. Поняла, иду.

На работу бежала, но не потому, что опаздывала. Октябрь в очередной раз забыл, что начался только-только. Ему приспичило сыграть в позднюю осень. С неба срывалось что-то смутно похожее на снег. Ветер трепал мои тщательно уложенные волосы, щипал за уши холодными пальцами. Одной рукой я придерживала сумочку, другой – борта норовившего распахнуться пальто. О том, каково сейчас нашим рыболовам на берегу сырой Волги, старалась не думать. Надеюсь, Артемий что-нибудь придумает, и никто не простудится.

У поста старшей медсестры меня перехватили временные подопечные.

- Доброе утро, Вера Сергеевна! – сказали в один голос Ваня и Алексей.

Новые интерны, одногруппники из одного вуза. Ходячие контрасты: долговязый, коротко стриженный, всегда серьезный Ваня Нарышкин и маленький, с меня ростом, улыбчивый Леша Касымов. Где-то по отделению ходит третий мушкетер, Валентин Зражевский, но это уже другая песня. Вы ведь еще не забыли Сологуба? Так вот, представьте себе Славку и умножьте все параметры на три. То, что получится, и будет Валентином Зражевским.

- Доброе утро, - сказала я. Глядя на этих двоих, волей-неволей начинаешь улыбаться.

- Разрешите поухаживать, – Ваня проворно перехватил у меня пальто и сумочку.

- Разрешаю, - я потянулась было к стопке карточек, которые приготовила для нас Игоревна, совсем тоненькой стопке, но Алексей меня опередил.

- Давайте помогу.

Наш с тимуровцами обычный ритуал: на Иване пальто, на Леше – бумаги, мои руки свободны. И подхалимажа во всем этом ни на грамм, они не только со мной такие. Энтузиазма – вагонами грузить, всё им интересно, везде помочь хочется. Будто не с меда к нам пришли, а из другого мира прилетели. Не была бы знакома лично – не поверила бы, что такие еще остались. Полное отсутствие в новичках цинизма умиляло даже Крамолову.

Интерны, конечно, не мои. И уже не Воропаевские – формально. Во всех официальных документов владычицей морской значилась Наталья Николаевна, но...

Жаловался когда-то Артемий, что Полянская слишком добросовестна. Наряду со своими обязанностями исполняет кучу чужих, и все менее добросовестные личности этим нагло пользуются. Случилась у нас не так давно неприятная история с препаратом третьего списка, а точнее, с рецептом на этот препарат. Вышло так, что Полянскую сделали крайней: или выписывай лошадиную дозу больному, со слов матери, мальчику, или эта самая мать, уже позвонившая куда только можно, пойдет штурмовать наркоконтроль. Скандалы, слезы, угрозы плюс сожитель-наркоман у мамы в анамнезе.

Воропаев преемницу выручил, что делать и куда бежать подсказал. Его девиз: «умение культурно спихнуть проблему на ближнего своего – целое искусство, и не всякий смертный достоин его постичь». Наталья Николаевна искусство постигла и своих первых интернов без зазрения совести спихнула. На Воропаева. Воропаеву же спихивать было некуда, пришлось взять. Ну, а я помогала за компанию, чем могла. Например, теперь, пока муж под строгим Печоринским надзором сидит с удочкой, присматриваю за будущим терапии от его имени.

Помимо трех мушкетеров начальство осчастливило нас тремя прекрасными дамами: Викторией, Дарьей и Анастасией. Причем, осчастливило в хорошем смысле слова. Для врачей-теоретиков девочки очень старательные, опытные и грамотные. Не без своих тараканов, разумеется, но вменяемые. Грех жаловаться.

- Здрасьте, Вера Сергеевна, - прощебетала Вика, заканчивая подводить глаза и водружая на нос очки. Когда Вика впервые пришла на работу без них, ее не узнали.

- Здрасьте, - сказала Настя. Чем-то похожая на Ульяну, с толстой косой, челочкой как у пони и широко распахнутыми шоколадными глазами, она принимала всё близко к сердцу, начинала путаться, заикаться и переживала еще больше. Настю всегда нужно терпеливо выслушать. Знает ведь то, о чем говорит, но волнуется очень.

- Здравствуйте, Вера Сергеевна, - Даша подняла глаза от книги. Высокая, почти с Ваню ростом, узкоплечая и очень строгая. Даша старше меня на год, замужем, воспитывает дочь. Иногда мне самой хочется назвать ее по имени-отчеству.

- Доброе утро. А где Валентин?

- Так он работать ушел, - сдала товарища Виктория. Правая половина лица у нее менее подвижна, чем левая. Про «страшную родовую травму», из-за которой симпатичная Вика вынуждена фотографироваться вполоборота, знает уже всё отделение.

- Как это?!

- Да вот так. Свистнул у Игоревны историю болезни и ушел в самоволку.

Я раздраженно выдохнула через нос. Ну, на-аглый! Дарование, блин, юное. Ладно, меня он как руководителя не воспринимает – понять можно, но Зражевский даже на Воропаева вякать ухитряется! Этот типчик всерьез считает себя самым умным и не стесняется нам об этом напоминать. Славка, непризнанный гений, и тот вел себя скромнее.

- Разберемся, - пообещала я вслух и взялась за раздачу дел на сегодня.

***

Первая половина дня прошла под знаком относительной стабильности. Больные болели. Интерны трудились, как пчелки, только не жужжали. Я отловила диссидента и устроила ему репрессию в виде головомойки. Получилось так себе, на троечку. Ну не умею я «разносить»! Интерны это видели (надо ли объяснять разницу между матерым педагогом, который на своем деле ползоопарка съел, и студентом-практикантом, которого кинули на амбразуру?) и из солидарности жили дружно. Все, кроме одного.