Клятва графа Калиостро - Страница 66

- У тебя в ауре красная полоска толщиной в тринадцать миллиметров, - терпеливо, как девочке-припевочке, объяснила пока еще главврач. – Ты беременна, дура!

***

К Галантиной успела буквально за пять минут до двенадцати, Золушка бы мной гордилась. Симптомы сочиняла на ходу. Примерно треть из них и сочинять не пришлось, сами вспомнились. Всё это время я лечила диаметрально противоположную болячку и симптомы принимала за те самые, противоположные.

На УЗИ шла медленно и спокойно. Не верила. До последнего не верила, и не потому, что с Крамоловой станется устроить пакость. Наоборот, она была на удивление искренна, а ее привычка распиливать ауры нам давно известна, хоть и неэтично это с точки зрения магии. Светлые вглубь не лезут; уверенные в себе и своем знании людей Тёмные – тоже. Им хватает поверхности, где, в общем-то, всё и лежит.

Татьяна Фёдоровна не ругалась, но и не сказала ничего конкретного. Тщательно осмотрела, ощупала и направила «послушаться». Пока всевидящее око УЗИ готовилось заглянуть внутрь меня, я уже морально настроилась на ошибку. Взвесить все «за» и «против» успела, еще когда медитировала под дверью. Так не бывает! Сбой, воспаление или что-нибудь похлеще – вполне вероятно, но не ребенок.

Сонолог Антонина Антоновна Комарова долго водила датчиком по моему плоскому, без каких-либо намеков на выпуклости животу и недоверчиво щурилась. Потом, видимо, сомневаясь в моей честности, набрала Галантину. Покивала в пустоту, задала несколько вопросов о сроках и результатах анализов. Крякнула. Повернулась ко мне. Ох уж это нарочито нейтральное выражение лица! Пока изронит свое златое слово, устанешь гадать: выдыхать тебе или можно сразу бежать за белыми тапочками.

- У вас квартира на сколько комнат?

- На полторы, - пискнула я.

- Ага, - невпопад сказала Антонина и развернула ко мне монитор. – Поздравляю, у вас расширение!

Нет, доктор, это у вас «расширение», а у меня – срочный визит к окулисту. И к психиатру, ибо галлюцинации и в глазах двоится!

- Картина в целом радужная, - продолжила Комарова. – Плодов два, живые. Ориентировочно двенадцать недель, плацентация по задней стенке...

Та часть меня, что шесть лет корпела над учебниками и год пахала «в поле», внимательно слушала, запоминала и анализировала, попутно сетуя, что негде взять литературу по магическому акушерству. Другая часть, засунув шок поглубже, считала недели. Получался бред, то бишь май. Мало того, что эти двое, как бывалые партизаны, просидели в засаде все двенадцать недель – так они еще с мая партизанили! Если я в шоке, то муж сначала упадет, а потом посадит под замок на все оставшиеся недели.

- Один из них точно мужчина, второй пока стесняется, - пошутила узистка, протягивая мне бумажные салфетки. – Вытирайся, одевайся и можешь быть свободна. Вот тебе протокол, - она хищно щелкнула степлером, скрепляя бумаги. Вершил композицию черно-белый потрет наших «партизан». – Жду в декабре на второе плановое.

В состоянии легкого нестояния вернулась к Федоровне. Галантина первым делом сцапала «протокол», я же устроилась на кушетке и принялась разглядывать плакат, посвященный кормлению грудью

- Хорошие таблетки, – мимоходом отметила зав. гинекологией. – Я вот думаю: раз эффект строго противоположный, может, мы их неправильно используем?

Я вымученно улыбнулась. Рассказала бы ей, что случается в мире от очень сильного желания определенного контингента, да боюсь, не поверит.

- Точно не пропускала? – спросила Татьяна Федоровна уже без улыбки. – А то многие понадеются на авось или вдруг от большого ума решат, что все интимные проблемы от таблеток...

- Я себе не враг.

- Значит, это Артемий Петрович так мечтает о потомстве, - она вернула мне драгоценный «протокол» и потянулась за листками для направлений. - Завтра утром вампиров покормишь. Отчеты, когда будут готовы, сразу неси. Гляну на тебя еще разок и отстану... Рада-то хоть?

Хороший вопрос. Второй раз за день его слышу и не могу ответить однозначно. Не обоснованный наукой, но жизненный опыт подсказывал, что бурно радоваться в таких делах – это громче звать на свою голову неприятности, поэтому да, радуюсь, но тихо и незаметно.

***

Остаток дня я гнала мысли о белых медведях, но заветную распечатку, которую не выпускала из рук, успела выучить до последней циферки. Улучив минутку, позвонила Романычеву, извинилась. Не до искусства мне сейчас, увы. Может, на днях?

- Мамаша, шуруй домой, - проявив нехарактерный гуманизм, приказала Крамолова. Надо будет ей что-нибудь подарить. – Приблудным спиногрызам ты десять раз сдалась, о своём собственном лучше подумай. Официально отпускаю, бестолочь! Иди уже.

Я согласилась, пошла собираться и... столкнулась с Настей, чтобы через минуту бежать решать ее проблему, на бегу застегивая халат. А проблемы, как здравомыслящие люди в темное время суток, поодиночке не ходят. Вот я и не заметила, как увязла.

Ближе к вечеру активизировался Воропаев, обещал после одиннадцати быть и велел не дожидаться. Для себя решила, что обязательно дождусь, иначе порвет меня новость на британский флаг. Попутно вспомнила, что в комплекте с уловом идет верный и наверняка голодный друг Печорин, а еды дома впритык... Удивительно, но от медведей мне удалось отвлечься.

Пополнить запасы и донести их до квартиры помогли тимуровцы. В благодарность я накормила их жареной картошкой и взялась за приготовление ужина. Сердобольный Ваня вызвался было выгулять Арчибальда, но обычно дружелюбный пес взглянул на него совсем не дружелюбно, и проветривать животину пошли втроем.